Сталине и всех остальных?
Но, с другой стороны, он встречал родных и близких людей, которые были расстреляны в 30-е годы, чувствовал в разговорах их застарелую боль. Как все это сопоставить, расставить акценты, понять, что происходило, кто прав, кто — не прав?
С продуктами угадал ровно наполовину. Жена поворчала, что памяти совсем нет.
После ужина Елизаров полистал каналы ТВ — в основном Рыбалку-Охоту.
С весны до осени хорошо с приятелем Петром на рыбалку съездить, или на охоту, в сезон! Сама дичь или рыба Сергея не сильно прельщали — «с голоду не пухну»! Это Петруха-маньяк — тому волю дай — рыбачить будет до посинения, и по лесам-лугам бегать за зверем, высунув язык.
Елизарову нравилось, приехав в лес, поставить стан, посидеть тихо с удочкой, или в скрадке с ружьем, или побродить по полям, лугам — не торопясь, и — хрен на ту дичь.
Отдыхать, поглядывая по сторонам, бездумно. Проблемы, заботы уходили в сторону. Потом — сварить уху или супишко из какой-нить утки, похлебать; попить чайку с дымком; поболтать у костра до утренней зорьки, потом поспать в палатке и — отдохнул!!! — домой возвращаешься с сожалением, отрывая себя от леса, покоя, предчувствуя новый ворох забот и нервотрепки.
Жаль, что такие выезды случаются тоже не часто — раз в месяц, вряд ли чаще. Еще Елизаров любил поковыряться в огороде. Сейчас своего нет, так у тещи с тестем. Не торопясь, с перекурами, но основательно.
Посмотрел, что на е-буке есть из книг старого, ранее понравившегося (искать что-то новое в инете не хотелось). Выбрал Круза, из первых книг, лег читать на диван. Жена привычно расположилась у компа, готовила что-то из своих школьных программ. Она в последнее время все больше погружалась в работу. Казалось, и интересов-то у нее других нет, не то, что раньше — в молодости: и разные посиделки-гулянки, походы по гостям на дни рождений и свадьбы, поездки к родственникам и прочие веселые, и интересные занятия.
Вот так и живем… Работа — дом, дом-работа…Отдушина — книги.
Начала прибаливать голова, давление, чтоб ему пусто было.
Решив лечь спать пораньше, Сергей ушел в спальню. Жена продолжала готовиться к урокам. Он знал, что она может остаться спать в зале — был у Елизарова еще один приобретенный недостаток — храпеть начал, как жена жаловалась.
Уже засыпая, Сергей почувствовал что-то вроде тянущей боли в левой руке.
«Неудобно лег, надо повернуться…»
Но не успел повернуться, как какой-то тяжелый холод навалился на левое плечо.
«Мля… сердце, что ли? Надо корвалолу… жену окликнуть…»
Попытался приподнялся… тело было каким-то тяжелым, непослушным… во рту сухо… губы как будто склеились… в голове зазвенело… сильнее, сильнее… темно…закружилось все куда-то… странно…
«Я что — умираю?».
Голова раскалывалась болью.
«Неужели снова инсульт? Лучше сдохнуть, чем терпеть эту боль…
Болело все тело — так, как вроде бы отлежал, или долго лежал на жестком, комковатом. Но больше всего — голова…
«Так… странно — обычно при давлении у него всегда больше болит место головы, которое в данный момент соприкасается с подушкой. А сейчас — вроде лежу ничком, а болит затылок. Причем болит так, как будто меня кто-то лупит по затылку палкой. Этак — бумс — вспышка боли… небольшой перерыв, буквально секунда… снова — бумс — опять вспышка…»
Сергей натужно застонал, но даже стон вышел какой-то сухой и короткий… «пить… надо попить…».
«Что у меня с головой?…».
Какой-то тяжелой, в то же время вялой рукой, попробовал пощупать затылок. Рука не хотела слушаться и почему-то качалась из стороны в сторону. Сергей глаз не открывал (попросту боялся), но чувствовал, как она нетвердо покачивается… пощупать затылок… угу… вместо осторожного касания области боли, эта дрянь, эта вялая, но, сука, тяжелая рука, пусть с небольшой высоты, но как могла, так и долбанула, упав на голову… вспышка боли… темно…
«Болит голова… Хреново-то как… тошнит… пить охота…».
Чибис… чибис…
«Какой, на хрен чибис… сдурели Вы что ли — я тут подыхаю, а им чибис какой-то нужен».
Толчок по ноге… еще толчок…
Сергей застонал…
«Так… нужно подняться хоть как-то, попить».
С трудом подтянув ноги и руки, что вызвало опять приступ резкой головной боли, тошноты и головокружения, затих…
«Хоть бы жена услышала и подошла, а то она там спит (или не спит?), а муж здесь концы отдает!».
Потихоньку выпрямляя руки и сгибая ноги в коленях, попытался встать на четвереньки. Покачивало, но получилось. Так. Открыть глаза. Сначала какая-то муть, все плывет… Но постепенно зрение фокусируется.
Трава, земля… Чего это? Повернул потихоньку голову налево, направо. Что это вокруг? А вокруг, как ни странно, какой-то пологий травянистый склон. А вот небольшой глинистый обрывчик. Странно…
Но ладно — сначала попить, с этими ландшафтами потом разберемся. Так же аккуратно поднял голову, осмотрелся. Слева все тот же обрыв, с кустами и ивами. Справа… Справа — пара-тройка (а сколько все же их? не понять — они покачиваются и кружатся) корявых старых ив. Так… а это что? Точнее — кто? В полутора метрах от Сергея, сидел (точнее — полулежал), прислонившись спиной к стволу ивы какой-то мужик. Нужно сказать — какой-то хреновый мужик, чего-то он мутный, бледный и небритый.
— Пить… — простонал Елизаров.
Лицо мужика виделось как-то расплывчато.
— Чибис, мля… Давай уже, очухивайся! — не то простонал, не то просипел мужик.
— Ты кто?
— Конь в пальто!
Мда… информативно. Сергей попытался сглотнуть, но слюны во рту не было вообще. Язык был шершавым и распухшим.
— Воды… есть вода?
Мужик скривился, чуть покачнулся, обхватив живот двумя руками.
— Сзади тебя речка, мля…
«Так… Где Ирина? Ладно… это потом. Сначала — вода. Помаленьку, также на четвереньках поворачиваемся… Рука правая, сволочь, намерена подогнуться. Стоять! Так».
Точно — буквально в пяти метрах перед Сергеем находилась река. Ну — речка. Шириной метров 6–8, не больше. Да и черт с ней, с шириной — главное — это много воды! Потихоньку ползем к воде.
Остановившись у среза воды, Сергей стал медленно подгибать руки. В последний момент руки в локтях сложились, и он нырнул лицом в воду. Холодная вода подействовала отрезвляюще, сознание вроде бы прояснилось. Поднявшись на руках, он стал жадно глотать воду, много воды. Вроде бы хватит.
Так — теперь назад, на берег. Не успел Сергей развернуться от воды, как его бурно стошнило. Процесс продолжался долго, выматывающе долго, все тело словно выгибалось в судорогах. Через некоторое время полегчало, и Елизаров, открыв, глаза, обнаружил себя лежащим на
